сейчас читаю Питера Хёга - "Смилла и её чувство снега"
"Можно пытаться преодолеть депрессию разными способами. Можно слушать органные мессы Баха… Можно с помощью бритвенного лезвия выложить на карманном зеркальце полоску хорошего настроения из порошка, а потом вдыхать его через коктейльную трубочку. Можно звать на помощь. Например, по телефону, чтобы точно знать, кто именно тебя услышит…"
Группа: сотрудники
Сообщений: 662
Регистрация: 12.10.2004
Из: Paper Street
Пользователь №: 290
Сегодня утром, во время обязательной процедуры "нетсерфинга" совершенно случайно набрел на страницу, где было выложено стихотворение И. Бродского "Представление". Перечитаваю весь день, каждые полчаса - мало какие литературные произведения производят столь сильное и целостное впечатление. ИМХо - шедевр, образец "настоящей" поэзии. Всем читать!
Иосиф Б р о д с к и й ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ("Михаилу Николаеву")
Председатель Совнаркома, Наркомпроса, Мининдела! Эта местность мне знакома, как окраина Китая! Эта личность мне знакома! Знак допроса вместо тела. Многоточие шинели. Вместо мозга - запятая. Вместо горла - темный вечер. Вместо буркал - знак деленья. Вот и вышел человечек, представитель населенья. Вот и вышел гражданин, достающий из штанин.
«А почем та радиола?» «Кто такой Савонарола?» «Вероятно, сокращенье». «Где сортир, прошу прощенья?»
Входит Пушкин в летном шлеме, в тонких пальцах - папироса. В чистом поле мчится скорый с одиноким пассажиром. И нарезанные косо, как полтавская, колеса с выковыренным под Гдовом пальцем стрелочника жиром оживляют скатерть снега, полустанки и развилки обдавая содержимым опрокинутой бутылки. Прячась в логово свое волки воют «E-мое».
«Жизнь - она как лотерея». «Вышла замуж за еврея». «Довели страну до ручки». «Дай червонец до получки».
Входит Гоголь в бескозырке, рядом с ним - меццо-сопрано. В продуктовом - кот наплакал; бродят крысы, бакалея. Пряча твердый рог в каракуль, некто в брюках из барана превращается в тирана на трибуне мавзолея. Говорят лихие люди, что внутри, разочарован под конец, как фиш на блюде, труп лежит нафарширован. Хорошо, утратив речь, Встать с винтовкой гроб стеречь.
«Не смотри в глаза мне, дева: все равно пойдешь налево». «У попа была собака». «Оба умерли от рака».
Входит Лев Толстой в пижаме, всюду - Ясная Поляна. (Бродят парубки с ножами, пахнет шипром с комсомолом.) Он - предшественник Тарзана: самописка - как лиана, взад-вперед летают ядра над французским частоколом. Се - великий сын России, хоть и правящего класса! Муж, чьи правнуки босые тоже редко видят мясо. Чудо-юдо: нежный граф Превратился в книжный шкаф!
«Приучил ее к минету». «Что за шум, а драки нету?» «Крыл последними словами». «Кто последний? Я за вами».
Входит пара Александров под конвоем Николаши. Говорят «Какая лажа» или «Сладкое повидло». По Европе бродят нары в тщетных поисках параши, натыкаясь повсеместно на застенчивое быдло. Размышляя о причале, по волнам плывет «Аврора», чтобы выпалить в начале непрерывного террора. Ой ты, участь корабля: скажешь «пли!» - ответят «бля!»
«Сочетался с нею браком». «Все равно поставлю раком». «Эх, Цусима-Хиросима! Жить совсем невыносимо».
Входят Герцен с Огаревым, воробьи щебечут в рощах. Что звучит в момент обхвата как наречие чужбины. Лучший вид на этот город - если сесть в бомбардировщик. Глянь - набрякшие, как вата из нескромныя ложбины, размножаясь без резона, тучи льнут к архитектуре. Кремль маячит, точно зона; говорят, в миниатюре. Ветер свищет. Выпь кричит. Дятел ворону стучит.
Входит Сталин с Джугашвили, между ними вышла ссора. Быстро целятся друг в друга, нажимают на собачку, и дымящаяся трубка... Так, по мысли режиссера, и погиб Отец Народов, в день выкуривавший пачку. И стоят хребты Кавказа как в почетном карауле. Из коричневого глаза бьет ключом Напареули. Друг-кунак вонзает клык в недоеденный шашлык.
«Ты смотрел Дерсу Узала?» «Я тебе не всё сказала». «Раз чучмек, то верит в Будду». «Сукой будешь?» «Сукой буду».
Входит с криком Заграница, с запрещенным полушарьем и с торчащим из кармана горизонтом, что опошлен. Обзывает Ермолая Фредериком или Шарлем, Придирается к закону, кипятится из-за пошлин, восклицая: «Как живете!» И смущают глянцем плоти Рафаэль с Буанаротти - ни черта на обороте. Пролетарии всех стран Маршируют в ресторан.
«В этих шкарах ты как янки». «Я сломал ее по пьянке». «Был всю жизнь простым рабочим». «Между прочим, все мы дрочим».
Входят Мысли О Грядущем, в гимнастерках цвета хаки. Вносят атомную бомбу с баллистическим снарядом. Они пляшут и танцуют: «Мы вояки-забияки! Русский с немцем лягут рядом; например, под Сталинградом». И, как вдовые Матрёны, глухо воют циклотроны. В Министерстве Обороны громко каркают вороны. Входишь в спальню - вот те на: на подушке - ордена.
«Где яйцо, там - сковородка». «Говорят, что скоро водка снова будет по рублю». «Мам, я папу не люблю».
Входит некто православный, говорит: «Теперь я - главный. У меня в душе Жар-птица и тоска по государю. Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной. Дайте мне перекреститься, а не то - в лицо ударю. Хуже порчи и лишая - мыслей западных зараза. Пой, гармошка, заглушая саксофон - исчадье джаза». И лобзают образа с плачем жертвы обреза...
«Мне - бифштекс по-режиссерски». «Бурлаки в Североморске тянут крейсер бечевой, исхудав от лучевой».
Входят Мысли О Минувшем, все одеты как попало, с предпочтеньем к чернобурым. На классической латыни и вполголоса по-русски произносят: «Всё пропало, а) фокстрот под абажуром, черно-белые святыни; б) икра, севрюга, жито; в) красавицыны бели. Но - не хватит алфавита. И младенец в колыбели, слыша «баюшки-баю», отвечает: «мать твою!».
«Влез рукой в шахну, знакомясь». «Подмахну - и в Сочи». «Помесь лейкоцита с антрацитом называется Коцитом».
Входят строем пионеры, кто - с моделью из фанеры, кто - с написанным вручную содержательным доносом. С того света, как химеры, палачи-пенсионеры одобрительно кивают им, задорным и курносым, что врубают «Русский бальный» и вбегают в избу к тяте выгнать тятю из двуспальной, где их сделали, кровати. Что попишешь? Молодежь. Не задушишь, не убьешь.
«Харкнул в суп, чтоб скрыть досаду». «Я с ним рядом срать не сяду». «А моя, как та мадонна, не желает без гондона».
Входит Лебедь с Отраженьем в круглом зеркале, в котором взвод берез идет вприсядку, первой скрипке корча рожи. Пылкий мэтр с воображеньем, распаленным гренадером, только робкого десятку, рвет когтями бархат ложи. Дождь идет. Собака лает. Свесясь с печки, дрянь косая с голым задом донимает инвалида, гвоздь кусая: «Инвалид, а инвалид. У меня внутри болит».
«Ляжем в гроб, хоть час не пробил!» «Это - сука или кобель?» «Склока следствия с причиной прекращается с кончиной».
Входит Мусор с криком: «Хватит!» Прокурор скулу квадратит. Дверь в пещеру гражданина не нуждается в «сезаме». То ли правнук, то ли прадед в рудных недрах тачку катит, обливаясь щедрым недрам в масть кристальными слезами. И за смертною чертою, лунным блеском залитою, челюсть с фиксой золотою блещет вечной мерзлотою. Знать, надолго хватит жил тех, кто головы сложил.
«Хата есть, да лень тащиться». «Я не блядь, а крановщица». «Жизнь возникла как привычка раньше куры и яичка».
Мы заполнили всю сцену! Остается влезть на стену! Взвиться соколом под купол! Сократиться в аскарида! Либо всем, включая кукол, языком взбивая пену, хором вдруг совокупиться, чтобы вывести гибрида. Бо, пространство экономя, как отлиться в форму массе, кроме кладбища и кроме черной очереди к кассе? Эх, даешь простор степной без реакции цепной!
«Дайте срок без приговора!» «Кто кричит: «Держите вора!»?» «Рисовала член в тетради». «Отпустите, Христа ради».
Входит Вечер в Настоящем, дом у чорта на куличках. Скатерть спорит с занавеской в смысле внешнего убранства. Исключив сердцебиенье - этот лепет я в кавычках - ощущенье, будто вычтен Лобачевский из пространства. Ропот листьев цвета денег, комариный ровный зуммер. Глаз не в силах увеличить шесть-на-девять тех, кто умер, кто пророс густой травой. Впрочем, это не впервой.
«От любви бывают дети. Ты теперь один на свете. Помнишь песню, что, бывало, я в потемках напевала?
Это - кошка, это - мышка. Это - лагерь, это - вышка. Это - время тихой сапой убивает маму с папой».
Львен, сестрёнка!!!!! Спасибо за приглашение! Мы бы с радостью... Да вот даже до Кильки не добрались... Хотя адресок в личку или на мыло бУЕт не лишним... Авось когда и заскочим! (IMG:http://southrap.ru/forum/style_emoticons/default/smile.gif)
ну вот не знаю обсуждали еще или нет, но вот я на днях прочла Дена Брауна "Код даВинчи" И мне она безумно понравилась, и кстати, Алхимик тож клевая книга, мне она безумно понравилась. Мне лично такого стиля нравятся книги.
Дэн Браун "Ангелы и Демоны"... ещё не прочла... нахожусь в процессе... мне очень нравится! книга отличная! ещё приятнее брать в руки, ощущая каждую букву дарственной любовной надписи от Кусечки и Иона! Спасибо за подарок!
я люблю читать!!! когда есть минутка...всегда читаю))) вчера дочитала книжку "Одиннадцать минут" Пауло Коэльо... было оч интересно!!! могу сказать что она не все вкуса)) написано мудро... вообще задумываешся о жизни)))) книга о любви, сексе, внутреннем мире человека и о духовностях!!!! http://www.pinkelefant.ru/esse/41 http://brb.silverage.ru/zhslovo/klassika/?r=pk11
Группа: сотрудники
Сообщений: 662
Регистрация: 12.10.2004
Из: Paper Street
Пользователь №: 290
Ту Joli%) - Не то что бы "11 минут" вызвали во мне стойкое неприятие... просто Коэльо, как мне показалось, не до конца понимает, сколь сложны рассуждения о подобных вещах. И сколь большую ответственность влекут они за собой.
Во-первых - абсолютно БРЕДОВЫЙ пропагандируемый принцип "чтобы понять любовь, надо дойти до грани". Для того, чтобы увидеть грань, надо иметь четкие понятия о пределах, то есть иметь некую математическю сущность чувства, знать, где оно начинается и где заканчивается. Математическая сущность любви. Это же ведь нонсенс! Как можно зайти за грань того, что не имеет грани и не подчиняется структурированию? Коэльо очень легко обходит этот вопрос. Для него вопроса просто нет.
Второе, и главное - зачем доходить до грани? Я представляю сотни и тысячи молодых девчонок, которые, прочитав этото роман будут рассуждать о любви по-коэльевски и ужасаюсь. Сотни и тысячи стерв, которые играют с собой и с любовью, которые относятся к сексу механистически и всю жизнь посвящают экспериментам "на слабО". "Я влюблена! А слабО мне изменить любимому человеку? Проверю!". "Я люблю, а слабо мне порвать эту любовь? Проверю!". "Я хочу делать так, а слабо мне делать иначе? Проверю!". "Я не хочу делать так, но без этого я не пойму, каков кайф делать иначе". Ведь для того, чтобы узнать опасность наркотиков необязательно их пробовать. Самоубийство - не метод познания иной реальности. За гранью - пропасть.
Любить надо просто, не оглядываясь и не раскладывая по полочкам. Не анализировать, не рассуждать - а просто любить. Потому что иначе - это не любовь, а научное исследование, которое оставляет холодным и душу и сердце. И на мой взгляд именно такой, холодной внутри и снаружи, осталась Мария, не смотря на все потуги автора доказать обратное.
Коэльо, как мне показалось, не до конца понимает, сколь сложны рассуждения о подобных вещах
Коэльо может и понимает, скорее не понимают те на кого рассчитаны его творения. Все-таки попсовое это чтиво. Все слишком ровно и гладко, а в жизни совсем не всегда так. Повторюсь, в обязтаельную школьную программу класса 7-9 я б его произведение включил
Цитата
Ведь для того, чтобы узнать опасность наркотиков необязательно их пробовать
26.07.2005, 12:30
